В 1590 г. немецкий путешественник Иоганн Давид Вундерер побывал в России. Его дневниковые записи под названием «Путешествие в Московию» изданы много позже — в 1812 г. (1) Особый интерес представляют сведения Вундерера о Пскове. Он осматривал город, и его записи, созданные под свежим впечатлением всего увиденного, вполне достоверны. Правда, в дальнейшем, при обработке рукописи автором, кое-что было прибавлено, появились заимствования из других источников. Однако описание Пскова в основном переделке не подверглось, а было лишь дополнено некоторыми подробностями, почерпнутыми из существовавшей тогда литературы о России. Дописки эти заметны, их можно вычленить. Подлинные же сведения о Пскове таковы, что их мог сообщить только человек, видевший этот город собственными глазами. Впервые «Путешествие в Московию» было переведено с немецкого языка и опубликовано в обстоятельном пересказе Ф. Аделунгом (2). Автор этих строк и И.Н. Хлопин (при участии Л.С. Дименштейна) ныне осуществили целостный перевод дневника Вундерера и убедились в давно известной истине о том, что только полное знание текста литературного памятника превращает его в полноценный исторический источник. Среди сообщений Вундерера о средневековом Пскове, неизвестных по другим источникам, выделяется следующее. Привожу перевод этого отрывка: «Перед городом (Псковом.— А.К.) видели мы двух идолов, поставленных в давние времена жрецами, которые им поклонялись, а именно Услада, каменное изваяние которого в руке имеет крест, (и) Хорса, который стоит на змее, с мечом в одной руке и молнией (буквально огненным лучом.—Л.Я.) в другой. Поблизости от них [виден] полевой лагерь Стефана (Батория.— А.К.), который в 1581 г. осаждал Псков, и там же остатки относящихся к нему башен» (3). Ф. Аделунг с доверием отнесся к этому известию. Однако большинство историков сочли его баснословным или сомнительным (4), тем более что речь шла о неких славянских божествах, сохранявшихся будто бы возле крупнейшего города Восточной Европы столетия спустя после принятия христианства. По мнению В.И. Мансикки, Вундерер, если и видел какие-то статуи, то произвольно приписал им мифологический смысл, назвав их именами богов, заимствованных в труде о Московии С. Герберштейна (5). Действительно, в «Записках» Герберштейна при перечислении славянских богов названы Услад и Корса. Их имена и были, по-видимому, перенесены Вундерером на виденные им статуи. Здесь он повторил ошибку Герберштейна, который при использовании русской летописи (скорее всего свода 1518 г.) «ус злат», относящийся к наружности Перуна, превратил (или это уже было в рукописи) в самостоятельное имя Услад (6). Бога с таким именем в русском пантеоне никогда не существовало. Примыслив своим изваяниям некие имена, Вундерер, таким образом, не знал, как назывались они на самом деле. А существовали ли псковские кумиры в действительности? Их словесные портреты, по деталям уникальные во всей культурной истории восточного славянства, так и остались бы неразрешимой загадкой, если бы не выявился ряд случайных подтверждающих обстоятельств. Вундерер, к счастью, не забыл отметить, что поблизости от статуй находился полевой лагерь осаждавшего в 1581—1582 гг. Псков короля Стефана Батория. Эта привязка (в пересказе Ф. Аделунга она опущена) позволяет восстановить забытую и, казалось, бесперспективную для разысканий топографическую ситуацию. Небесполезно определить место у южных подступов Пскова, где находился основанный 18 августа 1581 г. и просуществовавший четыре с половиной месяца лагерь польского короля. Сооружение было значительным, вмещало около 40 тыс. солдат и располагалось по обеим сторонам речки или ручья Промежицы (7). Эта речка, удаленная от стен Окольного города Пскова «за три версты», отделяла предградную более или менее равнинную местность от лесистых холмов и гор, простиравшихся к р. Черехе. Здесь по течению Промежицы (тянется на 2,5 км) на границе двух природных ландшафтов и находился лагерь осаждающих, а поблизости от него виднелись каменные статуи, поставленные, как пишет Вундерер, в давние времена, скорее всего на какой-то возвышенности. Остатки военных сооружений под названием Баториево становище распознавались еще в XIX в. Ныне у древней дороги Псков — Остров, на северном более высоком правом берегу Промежицы заметно поросшее лесом углубление в песке — возможно, след лагерной постройки. Местонахождение идолов в районе упомянутой речки и осадного лагеря неожиданно подтвердилось одной, только теперь ставшей понятной находкой. Речь идет о так называемой каменной бабе, которую случайно обнаружили в 1897 г. при земляных работах между речкой Промежицой и заводом купца Г. Ф. Викенгейзера (8). По положению остатков завода (существовал до конца 1920-х годов) и русла речки удалось уточнить то, что «бабу» обнаружили в пойме р. Великой к северу от устья Промежицы. Вероятнее всего, изваяние откопано не на своем первоначальном месте, а было откуда-то перемещено. Следует подчеркнуть, что находка, где бы ни находилось ее первоначальное место, оказалась в ближайшем соседстве с остатками упомянутого лагеря. Промежицкая статуя в годы минувшей войны, увы, утрачена из собрания Псковского музея, но в фотоархиве ЛОИА АН СССР, по счастью, сохранились ее фотографии, выполненные в 1928—1929 гг., что и позволяет составить представление об этом произведении (9). Сохранились торс и голова общей высотой примерно 100 см (рис. 1).

На груди заметны следы поврежденного рельефного крестообразного знака, явно сделанного одновременно со скульптурой. Изваяние носит следы преднамеренного разрушения: обколот торс, отбит кончик носа, отсутствует нижняя часть фигуры и руки. Удовлетворительно сохранилась лишь голова. Промежицкая фигура относится к числу каменных антропоморфных изваяний, связанных, в чем нет сомнений, с древнеславянским язычеством. И место находки рассматриваемого идола, и похожий на крест знак на его груди поразительно совпадают с тем, что описал Вундерер. Все это дает основание считать, что рассматриваемая «каменная баба» и является одной из тех языческих статуи, которую немецкий путешественник видел в окрестностях Пскова. Рис. 1. Идол, найденный у р. Промежицы. Фотография 1928-1929 гг. Отличительный признак фигуры — крест — древний символ солнца. Поэтому речь, должно быть, идет о солнечном божестве Хорcе или Дажьбоге. Как полагает Б. А. Рыбаков, божества солнца заметно различались. Дажьбог был богом вселенной и солнца, а Хорc — только одного светила (10). В пору принятия христианства или несколько позже могло произойти слияние обоих небесных владык. Как бы не называть промежицкого идола, он, судя по символическому знаку, является пока единственным дошедшим до нас опознанным антропоморфным изваянием восточнославянского небесного божества. Опознание одного промежицкого идола свидетельствует в пользу реальности оставшегося неразысканным второго. Изваяние наугад наименовано Вундерером Хорсом, но в нем, судя по находящимся в руках мечу и молнии, узнается высший бог славянского пантеона Перун — творец грома и молнии, небесного огня, одновременно покровитель князя, дружины и оружия. К обычным атрибутам Перуна относят упомянутые в письменных источниках топор, дубину, палицу, иногда лук и стрелы (11). Думается, что бог дружины и оружия, каким предстает Перун по летописным известиям X в., должен наделяться не только обычным топором, палицей и луком, но и каким-то престижным оружием — в данном случае мечом. Тем самым облик Перуна — воителя времен первых русских князей может быть дополнен недостающей и вполне правдоподобной воинской принадлежностью. Ведь клинковое оружие всегда подчеркивало высокое иерархическое положение своего владельца. В качестве непривычной детали скульптуры предстает и змей, согласно Вундереру, попираемый идолом. Такая особенность вовсе не вымысел немецкого путешественника, конечно не знавшего, что она подтверждена индоевропейскими сказаниями и будет обосновываться историками, лингвистами и этнографами. Имеется в виду миф о борьбе бога-громовика со змеем. Змееборцем выступает и «двоеверный» наследник Перуна — Илья Пророк. Таким образом, описанные Вундерером кумиры, судя по всему, реально существовали и, несомненно, относились к одному капищу, которое условно называем древнепсковским. Оно обслуживало свою округу, путешествующих по р. Великой и, вероятно, сам раннесредневековый город. По своему расположению данное святилище очень напоминает устроенное в 4 км к югу от Новгорода в урочище Перынь (12). Оба они располагались близко у воды, на заметных местах, на границе разных ландшафтов и были видны издалека. Роднит два капища и парность их главных небесных божеств. Полагаю, что парные промежицкие кумиры подсказывают разгадку перынских как посвященных Перуну и солнечному богу (13). Каменное изваяние Перуна следует отнести ко времени не позже X в. и раньше официальной даты крещения Руси в 988 г. В 1590 г. рассматриваемые кумиры все еще стояли на своих местах, но о жрецах Вундерер упоминает в давно прошедшем времени. Очевидно, ко второй половине XVI в. святилище было заброшено или казалось таковым. Тогда же церковь развернула широкое наступление на далеко не изжитое русское и чудское язычество. Патриарх Иов хвалил царя Федора Ивановича за то, что он на севере России сокрушил идолов и «идежа быша ельлинская капища, тамо (воздвигал.— А.К.) божественные церкви» (14). В округе р. Промежицы существовало несколько церквей и монастырей, правда, построены они были в большинстве еще до XVI в. Возможно, что промежицкие идолы, пережившие расцвет в округе церковного строительства и наиболее значительную в этих местах осаду Пскова в 1581—1582 гг., были, наконец, низвергнуты, разбиты и где-то по соседству зарыты вскоре после путешествия Вундерера в Россию, в пору ужесточения борьбы христианства с языческими верованиями. Итак, сообщение Вундерера о кумирах под Псковом позволяет реконструировать святилище, которое, возможно, почти семь веков находилось в окрестностях города. Перед нами своеобразный, во многих отношениях пока не имеющий прецедента в других городских местах Северной России (отчасти за исключением Новгорода) культурно-исторический феномен. Проделанный поиск открывает, думается, новые возможности в изучении культовых сооружений, связанных со славянорусским язычеством.
 

Источник: http://historylib.org/historybooks/B--A--Timoshchuk-Drevnosti-slavyan-i-Rusi/7